2019. т. 14. №1

Международная торговля находится в постоянном развитии, что приводит к необходимости выработки адекватных ответов со стороны международных экономических институтов, участвующих в ее регулировании. Авторы приходят к выводу, что инициативы международных организаций в области глобального регулирования электронной торговли значительно отстают от практики. Несмотря на динамичное развитие цифровой экономики, международным институтам пока не удается выработать механизмы контроля на многостороннем уровне за отдельными ее элементами. Поэтому сегодня ВТО и ряд других организаций стоят перед необходимостью выработки новых механизмов для регулирования торговли в условиях цифровизации. От этого будут, во многом, зависеть не только новые правила торговой политики, но и судьба самих этих организаций, их расстановка в иерархии влияния международных институтов.

Показано, что странам удается более комплексно регулировать различные аспекты электронной коммерции на двустороннем и плюрилатеральном уровнях. Использование положений о цифровой торговле, разрабатываемых в рамках региональных торговых соглашений и в плюрилатеральном формате, а также сотрудничество стран на других площадках (АТЭС, ОЭСР, «Группе двадцати») может оказать содействие в создании будущих соглашений ВТО, регулирующих цифровую торговлю.

В статье представлено исследование, посвященное взаимоcвязи глобальной и региональной систем безопасности на примере ООН с ОДКБ и ШОС, выбор которых не случаен. По мнению автора, деятельность их недооценена. Эти организации появились на волне возникновения пула региональных объединений стран, которые стали заниматься безопасностью и миротворческой деятельностью. Оба объединения имеют схожий состав государств-участников, созданы после распада СССР, являются наблюдателями в ООН, занимаются безопасностью, как одним из ключевых направлений деятельности, имея схожие функции. ОДКБ и ШОС на постсоветском пространстве не дали вспыхнуть новым конфликтам, т.е. исполняют роль стабилизаторов обстановки в границах своего региона и государств-участников.

Актуальность данного исследования обусловлена тремя значимыми аспектами: во-первых, особой ролью региональных организаций в выстраивании и функционировании всемирной универсальной системы безопасности; во-вторых, отсутствием исследований в отечественной науке, ориентированных на взаимодействие ООН с ОДКБ и ШОС, что, безусловно, подчеркивает научную новизну и актуальность данной работы; в-третьих, необходимостью совершенствования коллективных механизмов реагирования на существующие вызовы и новые угрозы безопасности, которые становятся взаимозависимыми.

Аналитической основой исследования стала теория военно-политических альянсов. В качестве методов исследования в статье используется количественный и качественный, содержательный анализ документов Организации Объединенных Наций. Анализ взаимосвязи ООН, ШОС и ОДКБ реализуется посредством методики подсчета количества и определения контекста упоминаний ключевых слов «ОДКБ» и «ШОС» в документах ООН за период 15 (с 2002 ‒ по 2017 гг.) и 16 лет (с 2001 ‒ по 2017 гг.) соответственно. Обширная база документов ООН взята с ресурса UNBISNET. На основе полученных результатов дается оценка вкладу и заинтересованности Российской Федерации в качестве ведущего игрока международных отношений в процессе усиления взаимосвязи глобальной и региональной систем безопасности. 

Полноценно функционирующие всего лишь три года многосторонние банки развития – Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ) и Новый банк развития БРИКС (НБР) – фактически завершили этап становления, сформировав достаточно масштабные портфели проектов. Тем не менее, нужды стран с формирующимися рынками и необходимость укрепления позиций новых банков в системе международных финансовых институтов ставят перед ними ряд дальнейших задач.

Целью данной статьи является оценка траектории развития двух новых институтов и выявление возможностей их влияния на глобальную финансовую систему в интересах ключевых акционеров – стран с формирующимися рынками.

Авторы рассматривают направления, по которым возможно усиление влияния НБР и АБИИ в системе многосторонних банков, оценивают достигнутый прогресс, риски и перспективы дальнейшего укрепления позиций двух институтов.

По результатам исследования авторы приходят к выводу, что НБР для наращивания кредитного портфеля и расширения географии деятельности может быть целесообразно интегрировать в свою среднесрочную стратегию ряд дополнительных мер, а также конкретизировать содержащиеся в ней шаги по расширению масштабов операций с учетом выявленных возможностей и рисков. В отличие от НБР, где формально нет единственного странового лидера, перспективы дальнейшего укрепления позиций АБИИ зависят от нескольких ключевых факторов, определяемых в основном ролью Китая в его капитале и механизмах управления. АБИИ, по мнению авторов, сможет, в сравнении с НБР, с меньшей трудностью преодолеть ограничения для динамичного роста масштабов операций и усиления влияния среди других многосторонних институтов. Тем не менее, трансформационный потенциал в отношении глобальной финансовой системы АБИИ, и тем более НБР, в обозримом будущем останется крайне ограниченным.

В последние годы Европейский союз столкнулся с множественными внутренними и внешними вызовами. В концептуальном плане одним из ответов управленцев Евросоюза стала Глобальная стратегия внешней политики и безопасности (июнь 2016 г.). Ядром видения происходящего, а также перспектив выхода из кризиса стала концепция «стрессоустойчивости» (resilience). Само понятие стрессоустойчивости имеет англосаксонское происхождение и появилось в дискурсе международных организаций давно, при этом интенсивность обращения к нему поступательно возрастает.

Целью предлагаемого исследования является выявление специфики присутствия стрессоустойчивости в дискурсах Евросоюза и международных организаций, а также взаимосвязей между ними. В исследование были включены организации, имеющие особое значение для европейского интеграционного проекта, а также глобального и регионального управления – Совет Европы, НАТО, ОБСЕ, ОЭСР и организации системы ООН (МВФ, Всемирный банк и т.д.). Поскольку источниковой базой исследования являются, прежде всего, документы международных организаций, в качестве методологической основы был выбран анализ дискурсов.

Проведенный анализ позволил взглянуть на понятие «стрессоустойчивости», продвигаемое Брюсселем, более широко – в системе координат глобального и регионального управления, представленного западными многосторонними институтами. В исследовании были определены основные каналы и агенты проникновения понятия в дискурс Евросоюза и других международных организаций. Сделаны выводы относительно схожих черт и противоречий в артикуляции стрессоустойчивости. Отдельное внимание уделено взаимосвязи понятия с неолиберальным подходом к управлению рисками.

В статье рассматриваются коммунитарная и конвенционная модели правовой интеграции, принятые в Европейском Союзе и Евразийском Экономическом Союзе соответственно. Анализ проводится в сравнительно-правовом разрезе, преследуя цель выявления тех уникальных черт, использование которых способствует решению актуальных задач интеграционного развития. Особое внимание уделяется исследованию актов органов Европейского Союза и Евразийского Экономического Союза, их правовой природы, места, роли и специфики имплементации в национальных правопорядках государств-членов. Автор анализирует также деятельность Суда Европейского Союза и Суда Евразийского Экономического Союза по контролю реализации права Европейского Союза и права Евразийского Экономического Союза в части правомерности принятия наднациональными органами данных интеграционных объединений правовых актов, создающих права и обязанности непосредственно для граждан Европейского Союза и хозяйствующих субъектов в Евразийском Экономическом Союзе. В статье обосновывается идея о том, что безусловный приоритет интеграционного права над национальным законодательством и юридическая обязательность решений наднационального судебного органа для всех участников интеграционных отношений выступают теми «вехами» наднациональной правовой интеграции, при достижении которых становится возможным открытие государственных границ не только в сферах экономического сотрудничества, но и в других областях взаимодействия, прямо не связанных с общими процессами транснационализации экономик. 

С момента распада Советского Союза проблема взаимоотношений России с государствами постсоветского пространства традиционно находится в центре внимания как академического, так и в экспертного сообщества. Особую актуальность данный вопрос приобретает в контексте существенных изменений в мировой политике, вызванных стремительным ухудшением отношений между Россией и западными державами на фоне эскалации украинского кризиса. В настоящей статье предпринимается попытка выявить ключевые факторы экономического, политического и социального характера, негативным образом воздействующие на текущую динамику взаимоотношений между  РФ и странами СНГ и тем самым обуславливающие постепенное снижение влияния России на постсоветском пространстве.

Структура статьи определяется методологией исследования, состоящей в выявлении трех крупных комплексов факторов (объективных, объективно-субъективных и субъективных), препятствующих укреплению влияния России на постсоветском пространстве. При этом под объективными подразумеваются, в первую очередь, факторы экономического и политического характера; под смешанными, объективно-субъективными - социо-культурные и исторические факторы; и, наконец, под субъективными - политико-психологические факторы, детерминирующие постепенное падение влияния России на постсоветском пространстве.

Опираясь на вышеуказанную методологию и обширный аналитический материал, авторы приходят к выводу, что отказ государств СНГ от пророссийского курса обусловлен не только (а в отдельных случаях - и не столько) объективной потребностью постсоветских государств в диверсификации собственных политических и торгово-экономических связей, но и целым рядом субъективных, социо-культурных и политико-психологических факторов, детально рассматриваемых в тексте статьи. Кроме того, одним из выводов по итогам исследования является также и то, что большая часть субъективных факторов, негативным образом воздействующих на эффективность политики России на постсоветском пространстве, потенциально может быть существенно минимизирована в относительно краткосрочной перспективе, в то время как целый ряд объективных факторов - и в первую очередь, касающихся падения роли РФ в мировой экономике и сокращения ее товарооборота с государствами СНГ - напротив, носит достаточно долгосрочный характер, ввиду чего на исправление текущей динамики может потребоваться значительно количество времени.

Настоящая статья посвящена вопросу воздействия антироссийских санкций, введенных США, включая новые санкционные меры от  2 августа 2017 г., на зарубежную инвестиционную деятельность крупнейших российских нефтегазовых ТНК ПАО «Лукойл» и ПАО «Роснефть» в частности. В статье авторы раскрывают  содержание обновленных  санкционных ограничений, выявляют возможные последствия данных ограничений для  развития ТЭК России и зарубежной экспансии капитала крупнейших нефтегазовых ТНК, анализируют зарубежную инвестиционную деятельность российских нефтегазовых ТНК ПАО «Лукойл» и ПАО «Роснефть» в санкционный период.

Исследование эволюции международного сотрудничества в целях развития, складывавшейся в рамках ООН в период с 1946 по 2000 г., показывает, что политические и идеологические противоречия и приоритеты участников оказывали значительное влияние на процесс формирования системы, создавали барьеры в согласовании подходов и решений, становились сдерживающим фактором для прогресса в содействии развитию.

Представленное в статье исследование позиций и инициатив СССР по конкретным направлениям сотрудничества опирается на анализ текстов резолюций и официальных отчетов ключевых органов ООН, прежде всего, Генеральной Ассамблеи (ГА) и Экономического и Социального Совета ООН (ЭКОСОС). Основная задача работы состояла в том, чтобы проследить тенденции и представить характерные примеры, которые позволяют читателю сформировать понимание приоритетов и роли СССР в эволюции международного сотрудничества в целях развития под эгидой ООН.

Контент-анализ текстов официальных отчетов заседаний ГА позволяет выявить официальные позиции делегаций, проблемы выстраивания сотрудничества, возможности формирования коалиций, трудности поиска компромиссов и ограничения, связанные с невозможностью реализации интегрированного подхода к решению проблем развития и международных финансовых и экономических вопросов.

Анализ показывает, что СССР активно участвовал в формировании решений по содействию развитию, продвигая принципы примата национальной политики, неотъемлемого суверенитета развивающихся стран над своими естественными ресурсами иправа на их эксплуатацию, развития собственного экономического потенциала на основе индустриализации и передачи технологий, развития сельского хозяйства и национальных кадров, создания внешних условий для мобилизации собственных ресурсов развивающихся стран.

Эти принципы, а также стремление изменить расстановку сил в международных экономических отношениях и расширить собственное влияние,определяли характер собственных инициатив СССР и поддержку предложений развивающихся стран по таким вопросам как глобальные переговоры, направленные на «создание новой системы международных экономических отношений, основанной на принципах равноправия и взаимной выгоды», инициированных Группой 77, и заблокированных «версальской формулой «Группы семи».

Невозможность выделения значительных объемов финансирования существенно ослабляла влияние СССР на решения о формировании инструментов содействия развитию, наглядным примером чего стали не жизнеспособность идеи учреждения Фонда капитального развития ООН и неспособность противостоять утверждению монополии доллара в системе развития ООН.

Солидарность СССР со своими союзниками с одной стороны и США с их партнерами с другой зачастую приводила к противостоянию по вопросам, суть которых не противоречила интересам ни той ни другой стороны. Примером является борьбы вокруг участия ГДР и ФРГ в Конференции ООН по проблемам окружающей человека среды.

Недоверие и жесткоепротивостояние стало причиной многих упущенных возможностей, в том числе привлечения дополнительных ресурсов для реализации задач развития в результате переключения на мирные нужды ресурсов, высвобождаемых в результате разоружения.

В конце 90-х гг. после экономических кризисов 70-х и 80-х, нескольких кризисов внешней задолженности, анализа данных об эффективности официальной помощи развитию и накопившейся «донорской усталости», принципы, которые СССР продвигал в первые десятилетия содействия развитию, нашли отражение в Повестке дня для развития иДекларации тысячелетия Организации Объединенных Наций.

Цели устойчивого развития, принятые на Генеральной ассамблее ООН 25 сентября 2015 г. охватывают широкий спектр проблем, с которыми сталкиваются как развивающиеся, так и развитые страны. Повестка 2030 ориентирована на борьбу с нищетой во всех ее проявлениях через реализацию стратегий устойчивого экономического роста.

Проблематика достижения ЦУР является актуальной как в международной повестке дня, так и на уровне национальной политики. В настоящей статье рассматривается политика шести стран крупных доноров международной помощи по достижению ЦУР как внутри страны, так и в рамках мероприятий в сфере СМР. Для анализа были отобраны три крупных страны-донора из числа развитых стран: Германия, Канада и Япония, а также три новых развивающихся донора: Бразилия, Индия и Китай.

В основу сравнительного анализа легли такие аспекты национальной политики по достижению ЦУР как: а) учет задач ЦУР в рамках национальных концептуальных и стратегических документов; б) институциональная организация и учет интересов социальных партнеров; в) интеграция приоритетов ЦУР в стратегии содействия международному развитию; г) официальная мотивация оказания международной помощи; д) качество коммуникационной политики в сфере реализации ЦУР.

На основе рассмотрения опыта указанных государств по локализации ЦУР в заключении приведены рекомендации для начала работы в данном направлении в Российской Федерации.

Цели устойчивого развития, принятые на Генеральной ассамблее ООН 25 сентября 2015 г. в рамках Резолюции 70/1 «Преобразование нашего мира: Повестка дня в области устойчивого развития на период до 2030 года», охватывают широкий спектр проблем, с которыми сталкиваются как развивающиеся, так и развитые страны.

Проблематика достижения ЦУР является актуальной как в рамках международной повестки дня, так и в связи с задачами социально-экономического развития Российской Федерации, в связи с чем приобретает особую актуальность выявление приоритетных для России направлений устойчивого развития в среднесрочной перспективе. Анализ в рамках данной статьи построен на соотнесении приоритетов, заявленных в Указе Президента РФ «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года» (Майский указ-2018), а также в действующих Государственных программах РФ, и конкретных задач ЦУР. Основной целью работы является выявить, насколько полно и системно задачи ЦУР реализуются в стратегических документах, определяющих основные направления развития России на кратко- и среднесрочную перспективу.

Проведенная авторами статьи работа показывает, что есть существенный ресурс повышения эффективности достижения ЦУР на основе реализации комплексного подхода, обеспечивающего единство и сбалансированность социальных, экономических и экологических аспектов устойчивого развития. Так, существует необходимость повышения уровня системности в подходе нашей страны к реализации ЦУР, в частности более полного включения социальных аспектов устойчивого развития в национальные документы стратегического планирования.

В статье рассмотрен опыт локализации и внедрения Целей устойчивого развития на национальном уровне в странах ТОП-10 Индекса ЦУР, составленного SDSN и BertelsmannStiftung. Использован метод сравнительного анализа и метод контент-анализа национальных и международных документов. Авторы пришли к выводу, что страны-лидеры устойчивого развития уже более десятилетия назад начали вести активную работу по переходу к устойчивому развитию, наладили межведомственную координацию в данной сфере и добились значительных успехов. Тем не менее, и они пока далеки от полной реализации ЦУР. При этом далеко не все из них локализовали «Повестку-2030» в своих национальных стратегиях устойчивого развития.

Авторы выявили три ключевых схемы локализации и имплементации ЦУР: полная локализация (пример-Германия), имплементация ЦУР без их формальной локализации (пример – Швеция) и полное отсутствие локализации (пример – Финляндия). Наиболее желательной представляется первая схема.

В конце 1990-х гг. Россия могла стать одним из пионеров устойчивого развития. Ввиду недостаточной политической воли она до сих пор находится на начальных этапах перехода к устойчивому развитию. Для того, чтобы активизировать работу в данной сфере, России необходимо срочно разработать и принять национальную стратегию устойчивого развития и локализовать в ней все ЦУР, включить ЦУР во все прочие стратегические документы, а также поставить конкретные количественные цели и назначить министерства, которые будут отвечать за достижение этих целей.

За последние десять лет в мире проблематика экосистемных услуг получила свое отражение не только в научных разработках, но и в концептуальных официальных документах ведущих международных организаций: ООН, Всемирного Банка, ОЭСР, Европейского сообщества. Термины «экосистемные услуги» и платежи за них стали важными в экономических и политических частях этих документов. Во многом такая активность связана с осознанием быстрой деградации природы, что приводит к огромным ущербам для благосостояния людей и экономики. В статье проанализированы имеющиеся дефиниции и классификации экоуслуг со стороны международных организаций и в литературе,  имеющиеся здесь подходы для целей их оценки. В настоящее время определение термина «экосистемные услуги» остается дискуссионным, имеется целый ряд подходов к их определению. Общим в этих подходах является попытка связать экоуслуги с выгодами и благосостоянием человека. Наиболее признанной в мире является методология Доклада ООН «Оценка экосистем на пороге тысячелетия», в котором под экосистемными услугами понимаются выгоды, получаемые людьми от экосистем. Особое внимание в статье уделено идентификации экономической ценности экосистем и их услуг, что является сложнейшей и актуальнейшей задачей для экономической науки. Сейчас из-за латентного характера многих выгод от экоуслуг, их диффузии между потребителями/бенефициарами они в значительной степени выступают как общественные блага, признаются бесплатными, и их важность значительно недооценивается, что приводит к их деградации. Без решения этой задачи невозможен переход к новой экономике для человечества. Необходимо нивелировать риски переэксплуатации и истощения экосистемных услуг, что возможно в случае адекватного учета экологического фактора при принятии экономических решений.

В России экономика экосистемных услуг разработана крайне слабо как в экономических работах, так и в правовых и директивных документах. Важным шагом в решении этой проблемы должно стать выполнение Поручений Президента Правительству Российской Федерации (январь 2017), предусматривающих при разработке международной природоохранной повестки учета формирования системы компенсаций (платежей) за экосистемные услуги для России как экологического донора. Такую систему необходимо сформировать и внутри страны для поддержки регионов с большим экосистемным капиталом.