2017. т. 12. №2

Министры финансов «Группы двадцати» сумели принять адекватные меры по борьбе с последствиями азиатского финансового кризиса в 1999 г., однако, им не удалось предотвратить более крупный американский кризис, который быстро распространился на всю мировую экономику. Тем не менее, «двадцатка» на уровне лидеров смогла сдержать кризисные явления в мировой экономике, обеспечив финансовую стабильность после шока глобального финансового кризиса, начавшегося в США в 2008 г., и предотвратив эскалацию европейского кризиса в 2010 г. Наконец, лидерам удалось снизить вероятность возникновения нового глобального кризиса в системно значимом государстве. С 2013 г. «Группа двадцати» также внесла значительный вклад в решение проблем экономического неравенства между богатыми и бедными странами. В то же время, «двадцатке» не удалось полностью восстановить потенциал экономического роста после событий 2008-2013 гг.

Для Германии будет непростой задачей оставить значимый след в ходе своего председательства в «Группе двадцати». Это связано не с политической волей, а скорее с результатом действия сдерживающих международных и национальных факторов. На международном уровне неопределенность, вызванная приходом к власти Президента США Дональда Трампа, фундаментально подрывает единство «Группы двадцати». Весьма вероятно, что до Гамбургского саммита в начале июля 2017 г. лидеры стран «Группы двадцати» не смогут найти общий язык по важнейшим вопросам глобального экономического управления. Можно ожидать скорее торможения процессов и поляризации, нежели совместных действий. Если исходить из заявлений Трампа, его администрация будет в открытую противодействовать парадигме экономической глобализации и международного сотрудничества, которой следует «Группа двадцати». Кроме того, его поворот к России и антагонизм в отношении Китая могут негативно отразиться на традиционных альянсах, таких как «Группа семи» и БРИКС. Положение внутри самой Германии также не благоприятно для канцлера Меркель. В то время как она и ее консервативная партия нацеливаются на победу на предстоящих национальных выборах, повышенное внимание привлекает укрепление позиций популистской правой партии. В условиях предвыборной кампании для Меркель будет невозможным пойти навстречу требованиям внешних акторов, касающимся наращивания бюджетных расходов и сокращения постоянного профицита счета текущих операций платежного баланса.

Созданная в ответ на экономический и финансовый кризис, с которым существующие институты не смогли справиться должным образом, «двадцатка» превратилась из института антикризисного управления в главный форум международного экономического сотрудничества. Как и ее предшественник «Группа семи», созданная в 1975 г., а также БРИКС, созданный в 2009 г., «Группа двадцати» является неформальным институтом высшего уровня, или институтом «клубного типа». Осуществляя функции глобального управления: обсуждение, определение направлений действий, принятие решений, исполнение решений и развитие глобального управления, «Группа двадцати» взаимодействует с другими международными организациями, таким образом, обеспечивая  повышение последовательности, легитимности и эффективности своих действий. Предполагается, что для получения максимальных выгод от такого взаимодействия с международными институтами «двадцатка» использует комбинацию моделей «каталитического воздействия», «ядра, влияющего на систему» и «параллельного управления», то есть: стимулирует или поддерживает изменения и реформирование международных организаций; определяет новые направления действий для других организаций; и создает собственные механизмы. В статье проверяется эта гипотеза. Для того, чтобы проследить динамику взаимодействия «Группы двадцати» с многосторонними организациями и определить предпочитаемые модели взаимодействия в рамках отдельных председательств и сфер политики, анализ осуществлялся на основе теории рационального выбора институционализма с использованием количественного и качественного анализа документов, принятых «двадцаткой».

Результаты исследования показывают, что интенсивность взаимодействия «Группы двадцати» с международными организациями очень высока и в основном «двадцатка» использует комбинацию моделей «каталитического воздействия» и «ядра, влияющего на систему», хотя выбор зависит от сферы политики, организации, с которой осуществляется взаимодействие, и повестки дня председательства. Интенсивность взаимодействия «Группы двадцати» с МВФ, Советом по финансовой стабильности, Всемирным банком и Организацией экономического сотрудничества и развития значительно превосходит интенсивность взаимодействия с другими институтами. ООН занимает только седьмое место по доле и интенсивности упоминаний в дискурсе «двадцатки». Зафиксировано очень мало случаев «параллельного управления», и большинство из них приходится на сферу инвестиций в инфраструктуру, что может быть интерпретировано как ответ  «Группы двадцати» на сохраняющийся разрыв между спросом на инвестиции в инфраструктуру и существующим предложением и ее лидирующей роли в этой сфере. Таким образом, при реализации своей миссии и функций «двадцатка» предпочитает взаимодействовать с ключевыми международными организациями, выступая в качестве «хаба глобальной сети».

Благодаря процессам глобализации, начиная с 1990-х гг. в мире оформились три крупнейших с точки зрения ВВП и объемов торговли торгово-экономических блока: Европейский союз, Северо-Американская зона свободной торговли (НАФТА) и страны Северо-Восточной Азии, которые стали играть определяющую роль в глобальной торгово-экономической системе.

Однако глобальный финансовый кризис 2008 года привел к изменениям глобального экономического порядка и системы управления. Центры влияния переместились в такие блоки, как «Группа семи», а также включающие страны с развивающейся рыночной экономикой «Группу двадцати» и БРИКС. В условиях быстрых глобальных экономических изменений глобальная торговля способствовала быстрому росту мировой экономики на протяжении последних пяти десятилетий. В сфере заключения соглашений о свободной торговле (ССТ) Европейский союз (ЕС) является лидером. ЕС удалось создать наиболее развитую систему региональной экономической интеграции. Единый рынок ЕС стал примером для ряда стран Северо-Восточной Азии, ведущих переговоры о заключении региональных и многосторонних соглашений о свободной торговле, а также участвующих в различных мега-ССТ, таких как ВРЭП и ТТП. В результате противоречия в сфере политики и безопасности в регионе Северо-Восточной Азии привели к более серьезному расхождению экономических интересов. Вследствие этого странам Северо-Восточной Азии сложнее выстраивать свою собственную экономическую интеграцию в точном соответствии с примером ЕС. В статье рассматриваются возможные региональные ССТ между Республикой Корея, Китаем и Японией, которые могут стать основой для процессов региональной экономической интеграции, а также создать удобную платформу для укрепления торговли и дальнейшего стимулирования экономического роста. В статье также рассмотрены экономические интересы трех указанных стран относительно участия в мега-ССТ, таких как ВРЭП и ТТП. Автор также исследует лучший сценарий участия в многосторонних ССТ и мега-ССТ для каждой страны. 

С тех пор, как «Группа двадцати» стала форумом лидеров государств по экономическим и финансовым вопросам, то есть, с ноября 2008 г., развитие международной валютной системы стало отражать трансформацию глобальной экономики в результате получения Китаем статуса второй крупнейшей экономики в мире и статуса крупнейшего экспортера, а также из-за связанных с этим ограничений глобального управления, в особенности ограничений так называемых Бреттон-Вудских институтов. Согласно данной статье, после начала международной дискуссии о недостатках международной валютной системы, а именно, после речи Чжоу Сяочуаня в марте 2009 г., Китай стал стремиться к интернационализации своей валюты, юаня, чтобы сделать ее одной из ключевых международных валют. В этих целях Китай разработал политику, направленную на облегчение международного использования юаня без полного открытия внутренних рынков капитала – условия полностью конвертабельной международной валюты. В статье показана траектория развития юаня в последние пять лет и сделан вывод о том, что юань стал скорее региональной, чем международной валютой. Рассмотрены ограничения, с которыми сталкиваются китайские власти, когда они пытаются продвигать юань среди иностранных инвесторов, в то же время стремясь сохранить контроль – «управляемую конвертируемость» - над потоками капитала в страну и из страны. Автор приходит к выводу, что решение о включении юаня в корзину СДР МВФ символизирует ожидаемый эволюционный переход международной валютной системы от долларового доминирования к мультивалютной структуре. Тем не менее, этот переход займет несколько лет, и в ближайшее время международное управление будет продолжать отражать влияние эмитентов ключевых международных валют.

«Группа двадцати» должна позиционироваться в системе глобального управления во все более децентрализованной манере. Ранее «двадцатка» в основном воспринималась как концерт держав XXI века, однако, как свидетельствует динамика продолжающихся процессов в рамках института, она становится все более фрагментированной. «Группа двадцати» трансформировалась из главного форума клубного типа в системе глобального управления в координационный центр («фокальную точку»). Ключевое значение в этом процессе децентрализации сыграл БРИКС. Помимо участия этой группы восходящих держав в деятельности «двадцатки» в качестве хаба глобального управления, они также инициируют разнообразные параллельные инициативы. Деятельность «двадцатки» и БРИКС отличается некоторыми общими чертами, связанными с их неформальным характером. На фоне укрепления роли сетевых форумов увеличивается разнообразие направлений их деятельности и число участвующих в ней государственных и негосударственных субъектов. Одновременно децентрализация представляет вызов для клубной культуры «двадцатки» и БРИКС, поскольку снижается уровень единомыслия участников, характерный для традиционных «концертов» держав.

         Хотя данная работа носит концептуальный характер, в ней содержатся некоторые иллюстрации из недавней практики, в том числе саммита «двадцатки» в Ханчжоу и саммита БРИКС на Гоа. Глобальная система находится в середине длительного периода дискретности, сопровождающегося сильными и интенсивными маятниковыми движениями от консолидированной формы институционального сотрудничества (через «двадцатку» как «фокальную точку») к растущей фрагментации (при ключевой роли БРИКС в этих изменениях). Различия между двумя этими формами будут основным поводом для дискуссий о глобальном управлении в 21 веке.

Инфраструктура, экономический рост и развитие и экологическая устойчивость тесно связаны между собой. В течение следующих 15 лет для достижения глобальных целей роста и развития необходимо более чем в два раза увеличить инвестиции в инфраструктуру в сравнении с текущим уровнем. Это эквивалентно повышению инвестиций в инфраструктуру до более чем 6 трлн долларов США в год. Развитие энергетики, транспорта и городов является основной инфраструктурной потребностью. Три четверти дополнительных инвестиционных потребностей в инфраструктуре приходится на страны с формирующимся рынком и развивающиеся страны. Создание новой инфраструктуры на основе устойчивых подходов может оказать решающее влияние в процессе борьбы с изменением климата.

Программа необходимых действий включает в себя важные преобразования в способах развития и финансирования инфраструктуры. Она включает повышение инвестиций государственного и частного секторов и усиление роли механизмов государственно-частного партнерства; реформирование механизмов для направления новых инвестиций на создание эффективной и устойчивой инфраструктуры; укрепление институтов для обеспечения обоснованности и качества инвестиций; стимулирование инноваций в технологии в области инфраструктуры для более эффективного учета климатических рисков и вопросов устойчивости в условиях государственного и частного финансирования. Ведущая роль государства должна сочетаться с новыми способами привлечения частного финансирования, особенно со стороны институциональных инвесторов. Более половины дополнительных инвестиций необходимо будет привлечь из частного сектора.

Хотя реализация большей части этих мер является обязанностью национальных правительств, действия на национальном уровне должны быть поддержаны усилением международного сотрудничества на основе коллективных действий, обмена опытом, а также технической и финансовой поддержки. «Группа двадцати» и БРИКС играют важную роль в этих усилиях, как за счет успешных индивидуальных и согласованных коллективных действий в рамках самих институтов, так и в более широком плане на основе создания соответствующих политических, финансовых и институциональных условий для глобального сотрудничества.

Международное сообщество сталкивается с множеством сложных и взаимосвязанных вызовов в широком спектре сфер жизнедеятельности: от экологии, международной безопасности и экономики до вопросов здравоохранения и содействия развитию. Решение этих проблем требует совместных усилий наиболее влиятельных политических лидеров из ведущих государств мира.

Таким образом, для осуществления вышеозначенных функций необходимо выработать процесс глобального управления, в рамках которого лидеры государств могли бы проводить регулярные встречи и достигать консенсуса по важнейшим вопросам мировой повестки дня.

В статье утверждается, что для осознания ценности и важности подобных многосторонних институтов высокого уровня необходимо понимать причины и возможности осуществления функций глобального управления «Группой двадцати» и БРИКС.

Также, по мнению автора, вышеозначенные институты должны формировать консенсус и принимать конкретные обязательства, исполнение которых могло бы быть эффективно оценено. В отсутствие критериев оценки реализации принятых обязательств остро встает вопрос о легитимности данных объединений.

В рамках данной дискуссии ключевое значение имеет вопрос о способности и желании «Группы двадцати» и БРИКС сотрудничать или конкурировать между собой и с другими международными организациями и многосторонними неформальными институтами. В этой связи интерес вызывает и возможное влияние этих процессов на эффективность механизмов подотчетности. В настоящей работе утверждается, что для успешного осуществления лидерских функций в системе глобального управления, «двадцатка» и БРИКС должны работать в тесной связке друг с другом и с другими ключевыми региональными, многосторонними, межправительственными и неправительственными организациями, институтами гражданского общества, деловыми ассоциациями и представителями академического сообщества. Только путем расширенного сотрудничества рассматриваемые неформальные многосторонние институты могут заручиться достаточной поддержкой международного сообщества на достаточном для эффективной реализации целей глобального развития уровне.

Высококачественные макроэкономические прогнозы являются важнейшим фактором принятия экономических решений при разработке соответствующей политики. Особую важность имеет как точность прогнозов, так и эффективность учета в них имеющейся информации. В то же время очевидно, что макроэкономические прогнозы зачастую излишне оптимистичны. Чтобы объяснить это явление, авторы исследуют общие факторы, влияющие на оптимистичность макроэкономических прогнозов для различных стран с использованием метода главных компонент.
Авторы приходят к выводу, что большая часть вариации оптимистичных ошибок прогнозов макроэкономических показателей следующего года может быть объяснена четырьмя общими факторами, поэтому оптимизм или пессимизм в отношении целевых показателей ВВП демонстрирует определенную степень согласованности между странами. Неопределенность в отношении макрофинансовых процессов в США и глобального спроса являются ключевыми факторами излишней оптимистичности прогнозов. Эти общие факторы имеют наибольшее значение для стран с развитой экономикой и государств-членов «Группы двадцати». Более того, явная связь между неопределенностью в отношении макроэкономических процессов в США и ошибками прогноза на следующий год оказывает влияние на будущую траекторию макроэкономических переменных. Результаты анализа на основе векторной авторегрессии (VAR) показывают, что рост неопределенности в отношении условий ведения бизнеса в США приводит к снижению темпов роста ВВП в следующем году в развитых странах и странах с формирующимся рынком. Этот вывод подтверждает связь между неопределенностью и ошибками макроэкономических прогнозов на следующий год. Он также демонстрирует, что учет общих факторов, определяющих ошибки прогнозов в разных странах, может привести к улучшению их качества и эффективности проводимой на их основе политики.

В работе анализируются последствия замедления темпов экономического роста в Китае для стран с переходной рыночной экономикой (Emerging Market Economies, EMEs) (Индонезии, Малайзии и Таиланда), а также передовых развивающихся экономик (Frontier Developing Economies, FDEs) (Камбоджи, Лаоса и Вьетнама), являющихся членами АСЕАН. Основной вывод, к которому приходит автор, заключается в том, что с момента глобального финансового кризиса 2008 г. воздействие изменения темпов роста в Китае на страны АСЕАН возросло. Снижение темпов экономического роста в Китае на 1% приводит к сокращению темпов экономического роста в странах EMEs на 0,3% и 0,2% - в странах FDEs. Также прослеживается влияние такого важного показателя как инфляция в КНР на показатель инфляции в странах АСЕАН. Данные показатели выросли в два раза за последние два десятилетия из-за тесных торговых и финансовых взаимосвязей. Наконец, спад темпов экономического роста в Китае помимо фактического воздействия, также оказывает влияние на финансовую сферу за счет замедленного роста кредитования и более низкой стоимости ценных бумаг. Все это обусловлено наличием баланса портфельного капитала и каналов оповещения, благодаря которым участники рынка из стран АСЕАН узнают новости о состоянии экономики Китая как индикатора потенциального национального роста.