2020. т. 15. №1

За последние десятилетия человечество достигло больших успехов в преодолении проблемы бедности и повышении благосостояния значительной части населения развивающихся стран. Переход масс населения из низших слоев населения в средний класс сопровождается сменой моделей потребительского поведения. Растет потребление энергоемких товаров, как следствие, происходит скачок в потреблении энергии, а значит – в выбросах парниковых газов. В контексте соглашения о Целях устойчивого развития ООН 2015 г. решение проблем бедности и неравенства в определенной мере вступает в конфликт с целями смягчения глобального изменения климата.

Существующая международная система климатического регулирования не способствует преодолению этого противоречия. Сегодня глобальное управление в области изменения климата опирается на оценки совокупных выбросов стран без учета уровня развития государств и распределения выбросов по доходным группам внутри каждой страны. Учитываются выбросы от производства, а аспект выбросов, связанных с потреблением, известен, но в практическом плане не принимается во внимание. Между тем, на него оказывает большое влияние распределение доходов. Решения о регулировании выбросов принимаются на национальном уровне странами с существенными различиями в актуальной повестке развития, где задачи противодействия изменению климата часто уступают по приоритетности задачам решения других социально-экономических проблем.

Рост цифровой экономики становится определяющим фактором мирового развития. Цифровая экономика создает новые стимулы для экономического роста, который, однако, сопровождается углублением глобального неравенства, оказывающего негативное влияние на развитие стран «глобального Юга». Роль институтов глобального управления, в частности, БРИКС, в развитии цифровой экономики, недостаточно изучена на современном этапе. Неоднозначные оценки выдвигаются и в отношении развитости цифровой экономики отдельных стран. В преддверии очередного председательства России в БРИКС, вопрос о дальнейшем развитии цифровой повестки в рамках института приобретает особенную актуальность. Автор статьи анализирует текущие показатели развитости цифровой экономики стран БРИКС, принятые странами БРИКС решения, направленные на развитие цифровой экономики, и уровень их исполнения. На основании полученных данных автор выдвигает список рекомендаций по дальнейшему углублению повестки развития цифровой экономики в странах БРИКС.

Согласно имеющимся данным ОЭСР, МСЭ, Группы Всемирного банка, ВЭФ, ЕС и Международного института управленческого развития, страны БРИКС находятся на разных уровнях развития цифровой экономики. Страны БРИКС характеризуются недостаточным уровнем развитости компонентов цифровой инфраструктуры и её доступностью; сравнительно низким является уровень внедрения странами БРИКС цифровых технологий в деловую среду и жизнь простых граждан; наблюдается недостаток достоверной статистики, позволяющей оценить качество инновационной и регуляторной среды в странах БРИКС. Тем не менее, решения, принятые странами БРИКС по вопросам развития цифровой экономики, характеризуются высоким уровнем исполнения на протяжении длительного периода времени. Следовательно, рекомендации по углублению повестки БРИКС в вопросах развития цифровой экономики носят стратегический характер. Автор определяет три ключевых направления развития цифровой повестки БРИКС в ходе председательства России в 2020 г.:  углубление диалога и обмен наилучшими практиками в вопросах содействия цифровому развитию; разработка общих стандартов производства цифровых товаров и услуг; продвижение общих интересов стран БРИКС в вопросах обеспечения глобальной информационной безопасности.

В статье рассматриваются современные тренды в российской практике оказания международной помощи в целях развития. Несмотря на международную изоляцию, правительство  Российской Федерации продолжило увеличивать объем своих ассигнований на официальную помощь развитию, которые с 2015 г. ежегодно составляют порядка 1 млрд долл. США. Автор статьи определяет ключевые проблемы в сфере содействия международному развитию (СМР), связанные с мониторингом и оценкой, достижением Целей устойчивого развития (ЦУР) и взаимодействия с бизнес-сектором. Автор описывает действия российского правительства в его стремлении решить эти проблемы. Отдельный акцент поставлен на сопоставительном анализе показателей ЦУР с показателями национальных целей развития до 2024 г. Это дает возможность связывать российские цели с международными приоритетами. Теоретической основой настоящего исследования стали подход «системных изменений» (‘systemic change’) и «масштабный подход» (‘scaling up approach’), которые часто используются в исследованиях по экономике развития. «Масштабный подход» позволяет измерить масштабы участия Российской Федерации в СМР с точки зрения количества выделяемых ресурсов, числа вовлеченных стейкхолдеров, географического охвата и т.д. Подход «системных изменений» объясняет, как деятельность России в области сотрудничества в целях развития согласуется с национальными целями и ЦУР, а также трансформацию в структуре и в динамике системы, которая приводит к воздействию на материальные условия или поведение заинтересованных сторон. В заключение автор размышляет о перспективах создания российской национальной системы мониторинга и оценки в сфере СМР, а также о возможностях содействия достижению ЦУР к 2030 году. Одним из таких направлений может стать усиление участия в  формировании новых международных институтов развития, включая создание Нового банка развития (НБР) и Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (AБИИ) наряду с формированием двусторонних программ в сфере содействия международному развитию.

Достижение Целей устойчивого развития (ЦУР) является одним из ключевых элементов международной повестки дня. Особые сложности решение данной задачи представляет для стран, отстающих в развитии и входящих в категорию Наименее развитых (НРС). Такие государства имеют крайне ограниченные внутренние ресурсы и практически не могут самостоятельно обеспечить собственное развитие, что требует активного участия со стороны более развитых стран. В этой связи ключевым фактором обеспечения устойчивого развития становится наращивание торгово-инвестиционного сотрудничества с партнерами, могущими оказать содействие с привлечением финансирования для решения ключевых инвестиционных задач, предъявить спрос на производимую продукцию и обеспечить импорт необходимой продукции. Традиционные модели сотрудничества с партнерами из развитых государств в новых условиях не могут в полной мере обеспечить потребности НРС. Это создает окна возможностей для новых центров силы, преследующих наряду с экономическими, также политические цели. Особое место в их ряду занимает Китай. Изучению экономическое сотрудничество которого с 10-ю ключевыми партнерами из числа Наименее развитых стран (НРС) по объему торговли (НРС-10) посвящена данная статья.

Актуальность темы исследования, представленного в статье, обусловлена тем, что возникшее относительно недавно такое явления как международный терроризм, несмотря на усилия мирового сообщества, продолжает оставаться одной из главных угроз международной безопасности. Это происходит, прежде всего потому, что терроризм имеет серьёзную финансовую поддержку, варианты которой трансформируются быстрее, чем контрмеры, предпринимаемые мировым сообществом. Отсюда целью статьи является выявление существующих и потенциально возможных каналов финансирования международного терроризма. Для достижения поставленной цели в статье проведён анализ правовой базы противодействия международному терроризму, что позволило определить, по сути теоретическую и правовую основу исследования. Эмпирической базой статьи послужили отчеты международных организаций, в том числе G20, Международного центра по изучению радикализации и политического насилия и многих других. Как показало исследование, главными механизмами финансирования терроризма в настоящее время являются: налоги с иностранных предприятий не прекративших свою деятельность на оккупированных территориях; налоги с проживающих на оккупированной территории жителей; доходы от продажи природных ресурсов и произведённой продукции на оккупированной территории; доходы от продажи захваченных исторических ценностей; доходы получаемые через неправительственные организации, а так же по средствам финансовых махинаций и др. Так же в статье определены потенциально возможные новые механизмы финансирования терроризма -  это использование криптовалют. Исследование показало, что существует две диаметрально противоположные точки зрения к возможности использования криптовалют для финансирования международного терроризма: западная и российская. Первая, фактически отрицает возможность и целесообразность их использования, а вторая наоборот. В результате исследования данных позиций, авторы пришли к выводу о том, что исследования российских специалистов в данной области заслуживают повышенного внимания со стороны международного сообщества. Российская Федерация имеет серьёзный опыт в деле борьбы с международным терроризмом, что дало авторам возможность рекомендовать Группе 20 уделить, а так же другим международным организациям уделить особое внимание данному вопросу и разработке международных стандартов в сфере противодействия использованию криптовалюты в финансировании терроризма.

К концу ХХ – началу ХХI вв. резко возросла значимость гуманитарной и социальной проблематики в мире. Гуманитарные и социальные средства стали интенсивно включаться в военные и экономические меры воздействия, а также играть существенную самостоятельную роль. Результатом этого стало увеличение значимости аспектов безопасности, определённых как «мягкая безопасность», а также расширение поля «мягкой безопасности».

Это отразилось на деятельности Совета Безопасности ООН, который стал больше уделять внимания гуманитарным и социальным вопросам, что было продемонстрировано при помощи статистического метода.

Расширился спектр обсуждаемой СБ гуманитарной проблематики и список акторов, которые стали вносить СБ резолюции по гуманитарным вопросам. Так, в конце 1990-х – начале 2000-х годов Совет начинает рассматривать достаточно большой объём вопросов гуманитарного характера. Во-первых, это вопросы безопасности отдельных лиц в вооружённых конфликтах (гражданских лиц, детей, женщин, персонала ООН и гуманитарного персонала). Во-вторых, это гражданские аспекты регулирования конфликтов и миростроительства. В-третьих, это отдельные вопросы «мягкой безопасности» (вопросы предоставления гуманитарной помощи и такие «мягкие угрозы» безопасности как эпидемии ВИЧ/СПИД, продовольственные кризисы и изменение климата). Кроме того, в своих резолюциях Совет затрагивает и проблемы нарушения прав человека.

Продвижению гуманитарных вопросов в Совете в разное время способствовали высокопоставленные лица, сделавшие гуманитарные вопросы для себя приоритетными на время занятия должности; отдельные органы и организации системы ООН, преимущественно с гуманитарными мандатами; некоторые непостоянные члены Совета Безопасности, которые хотели оставить свой след в истории Совета; различные неправительственные организации. В свою очередь, некоторые страны выступают против принятия Советом Безопасности мер в области, которую они считают входящей во внутреннюю компетенцию своих государств. 

История Целей развития тысячелетия, которые столкнулись с серьезными препятствиями в реализации в середине ее срока, в результате глобального экономического и финансового кризиса 2008 года, предлагает полезные уроки для  партнерства в интересах устойчивого развития Целей устойчивого развития. ЦРТ посвящено много исследований. Большинство работ рассматривают реализацию и результаты ЦРТ. Ряд авторов анализирует причины проблем в достижении поставленных целей и внутренние ограничения ЦУР, включая ограничения в процессе выработки, формулировках,  согласования содержания и реализации ЦРТ.

В статье рассматривается процесс формирования ЦРТ, сотрудничество в рамках ЦРТ, приоритеты различных групп интересов и проблемы, связанные с прогрессом реализации ЦРТ в контексте развития и глобального управления. Анализ сфокусирован на ЦРТ 8 - формирование глобального партнерства в целях развития, включенной в Цели в результате лидерства Генерального секретаря  ООН Кофи Аннана и позволившей получить поддержку развивающихся стран,  рассматривавших Цели как одностороннюю сделку в интересах богатых стран. Включение задачи реформы международной экономической системы помогло умиротворить критику Международных целей развития, предложенных ОЭСР и положенных в основу ЦРТ.

Автор считает, что, несмотря на усилия Генеральной Ассамблеи по созданию партнерства, внешние барьеры, такие как отсутствие  политической воли и финансовый кризис, не позволили реализовать ключевую задачу ЦРТ 8 по созданию открытой, предсказуемой, основанной на правилах, недискриминационной торговой и экономической системы. Слабый прогресс в достижении ЦРТ 8, особенно явно заметный в части решения системных проблем глобального экономического управления, стал ключевым вызовом и главным разочарованием в осуществлении ЦРТ. Системные проблемы остались в наследство их преемнику – ЦУР, для реализации которых необходимо настоящее глобальное партнерство способное выстроить новый экономический порядок.