|
2021. т. 16. №2
Тема номера: Приоритеты глобального управления в пост-пандемическом цифровом мире
|
|
7–14
|
В 2020 г. мировое сообщество, государства и граждане столкнулись с серьезным глобальным вызовом. Пан-демия COVID-19 поставила под угрозу реализацию Целей устойчивого развития и инклюзивного роста,стала сильнейшим вызовом для международного сотрудничества и деятельности глобальных институ-тов. «Группа двадцати» как основной форум сотрудничества ведущих экономик мира часто критикуетсяза неспособность эффективно противостоять кризисам. Однако, как показано в данной статье, «двад-цатке» удалось оперативно реализовать скоординированный набор масштабных мер по преодолению пан-демии и ее последствий и стать координатором антикризисных действий многосторонних институтов.Автор приходит к выводу, что уникальные особенности «Группы двадцати» позволят ей оставаться флаг-маном международных усилий по обеспечению сильного, устойчивого, сбалансированного и инклюзивногороста мировой экономики, и предлагает ряд приоритетов, на реализацию которых должна быть нацеленаповестка «двадцатки» в ближайшее время. |
|
15–19
|
Представленная статья проливает свет на будущую роль «Группы двадцати» в пост-пандемическом цифровом мире. Трансформация мирового порядка и глобального управления взаимосвязана с тремя основными трендами: фрагментацией, цифровизацией и социализацией. Автор показывает, что эти тенденции создают вызовы для государств как на национальном, так и на глобальном уровне. Для эффективного решения накопившихся проблем необходима совместная работа международных институтов и негосударственных акторов. |
|
20–54
|
Насколько хорошо и почему саммиты «Группы двадцати» продвигали меры в отношении ЦУР Повестки дня на период до 2030 года, изменения климата и цифровизации и их синергию? Ответ на этот насущный, действительно актуальный вопрос дает системный анализ управления ЦУР, изменением климата и цифровизацией со стороны «двадцатки», который позволяет оценки амбициозность и целесообразность действий в рамках каждой из сфер, а также синергетические связи между ними. Оценивается управление «двадцатки» в области ЦУР и устойчивого развития, а затем изменения климата и цифровизации по основным параметрам, а также то, как эти результаты изменились и как менялась степень синергии с принятием ЦУР в 2015 году и началом кризиса COVID-19 2020 года. Последний продемонстрировал необходимость предотвращения глобальных экологических кризисов и стимулировал цифровизацию экономики, общества и здравоохранения. Тем не менее, управление со стороны «Группы двадцати» в значительной степени осталось разрозненным, и она мало что сделала для использования цифровой революции с целью решения проблемы изменения климата и достижения ЦУР. Это подчеркивает необходимость для лидеров «двадцатки» налаживать связи между сферами на будущих саммитах, интегрируя ЦУР и мобилизуя возможности цифровой революции и действий по борьбе с изменением климата для будущего здоровья и благополучия. |
|
55–69
|
В работе проводится анализ уроков деятельности «Группы двадцати» в период между глобальными кризисами 2008-09 гг. и 2020 г. Показано, что активная работа организации в сферах обеспечения финансовой стабильности и контроля за дисбалансами позволила устранить предпосылки кризисов, подобных кризису 2008-09 гг. Другие ключевые достижения включали отказ все большего числа стран «двадцатки» от нерыночного определения обменного курса и соглашение об обмене налоговой информацией в рамках борьбы с размыванием налоговой базы. Вместе с тем, «Группа двадцати» оказалась очевидно не готовой к кризису 2020 г., хотя связанные с инфекционными болезнями риски отмечались лидерами организации еще в 2015 г. В целом, в межкризисный период «двадцатке» не удалось сформировать эффективную систему анализа глобальных рисков: он носил преимущественно адаптивный, а не «впередсмотрящий» характер; отсутствовал процесс контроля над мерами по управлению рисками; вовлеченность стран-участниц в анализ была недостаточной, что отражало общую закономерность о снижении стимулов к совместной работе в сравнительно спокойных для мировой экономики условиях. В текущих же условиях важность контроля над глобальными системными рисками как ключевой общей цели «двадцатки» очевидна, что отражено и в Плане действий организации по борьбе с последствиями пандемии. В статье приводятся рекомендации по основным элементам такого контроля (систематическое выделение наиболее вероятных и масштабных по своим последствиям угроз; разработка программ действий по минимизации критических рисков и смягчению последствий в случае их реализации; мониторинг проявления ранних признаков самых серьезных угроз; организация срочных консультаций и принятие срочных мер в случае серьезного проявления того или иного из глобально значимых рисков), включая механизмы самоотчетности стран-участниц и взаимодействия с международными организациями. Процесс управления системными рисками целесообразно начать с разрешения вызовов пандемии COVID-19, включая совершенствование систем реагирования в сфере здравоохранения, содействие структурным сдвигам в экономике при обеспечении максимально быстрого возврата к полной занятости, достижение оптимального баланса между стимулированием экономики и поддержанием макроэкономической стабильности. |
|
70–98
|
Пандемия Covid-19 вскрыла серьезные недостатки в системе глобального управления здравоохранением. Столкнувшись со стремительным распространением вируса по всему миру, международные акторы безуспешно пытались предпринять скоординированные ответные меры для борьбы со вспышкой Covid-19 и ее далеко идущими последствиями. Настоящая статья призвана пролить свет на определенные уязвимости существующей архитектуры глобального управления здравоохранением, которые мешают как формальным акторам (Всемирной организации здравоохранения и Организации Объединенных Наций), так и неформальным международным коллективным игрокам («Группе семи» и «Группе двадцати») задавать направление международному сообществу для преодоления нынешнего глобального кризиса в области охраны здоровья. В статье сначала рассматриваются действия, предпринятые этими акторами в ходе пандемии Covid-19, и дается оценка тому, почему они не смогли обеспечить скоординированный международный ответ на вызовы пандемии. Определяя отдельные государства в качестве реальных виновников неадекватной работы коллективных глобальных акторов, авторы анализируют основные причины того, почему отдельные государства препятствуют развитию многосторонности в глобальном здравоохранении. Далее в статье подчеркивается, что многосторонность в глобальной охране здоровья останется необходимостью в постковидном мире, и отмечается, какие международные субъекты призваны играть в ее развитии активную роль. В заключение представлены рекомендации по укреплению архитектуры глобального управления здравоохранением в мире после Covid-19. |
|
99–131
|
За последнее десятилетие международное налоговое управление стремительно эволюционировало в ответ на вызовы цифровизации и повсеместного избежания уплаты корпоративных налогов. С момента запуска в 2012 году инициативы «Группы двадцати» и Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) по борьбе с размыванием налоговой базы и перемещением прибыли (BEPS), 135 стран и 14 международных организаций присоединились к Инклюзивному механизму BEPS, взяв на себя обязательство внедрять новые глобальные стандарты корпоративного налогообложения, что уже было признано революцией в архитектуре международного налогового права и политики. Еще больше расширив масштабы работы ОЭСР по международному налогообложению, администрация США в марте 2021 года выступила со знаковым предложением ввести глобальный минимальный корпоративный налог со ставкой 21%, который мог бы быть реализован посредством международного соглашения к середине 2021 года. Если новая инициатива ОЭСР будет согласована, будет ли план по введению минимального корпоративного налога полностью реализован членами «двадцатки», и, если да, достаточно ли будет этого для решения налоговых проблем цифровизации, воплощенных в корпоративном налоговом арбитраже? Хотя данные свидетельствуют о том, что уровень исполнения с точки зрения законодательства и государственной политики, вероятно, будет высоким, в данной статье утверждается, что инициатива по минимальному налогу вряд ли зайдет достаточно далеко, чтобы устранить недостатки в глобальном разрешении налоговых споров, которые чрезвычайно важны для успеха инициативы по минимальному налогу. Как показано в статье, лидеры США и другие политики должны усовершенствовать взаимосогласительную процедуру (MAP), являющуюся краеугольным камнем разрешения налоговых споров, учитывая растущее количество налоговых споров в инвестиционном праве, которое угрожает внедрению BEPS 2.0. Для этого они должны также урегулировать нормативный конфликт между налоговым суверенитетом и защитой инвесторов, существующий в рамках режима урегулирования споров между инвесторами и государством (УСМИГ). Только разрешив конфликт между принципами налогового суверенитета и защиты инвесторов, они могут предотвратить волну споров, инициированных инвесторами, которая может поставить под вопрос введение минимального налога в рамках национального налогового законодательства. |
|
132–156
|
Исследователи глобального управления порой выступают за изменение баланса с глобального на национальный уровень. Они подчеркивают несовместимость глобального экономического управления с демократиями, которые имеют право защищать свое социальное устройство и суверенитет. Кроме того, они осознают тот факт, что глобальное (экономическое) управление находится под шквальным огнем нового vox populi, подчеркивая социально-экономические и культурные источники их противодействия либеральному международному порядку. Указывая на своевременность такой аргументации, в данной статье исследуется фундаментальная проблема растущего популизма с его опорой на суверенитет. Смещение акцента на внутренние проблемы произошло во время пандемии Covid-19. Это во многом свело на нет преимущества международного сотрудничества. Задаваясь вопросом о роли фрагментированной системы экономического управления в разжигании популизма, эта статья ставит перед собой задачу поразмышлять не только над решением проблемы глобального экономического управления, но и над (1) обоснованием решительных сдвигов в сторону национального управления, (2) скрытыми рисками экономической глобализации, и (3) выработкой альтернативного решения, а именно выбором среднего пути между гиперглобализацией и национальной политикой. |
|
157–182
|
Вне всякого сомнения, фактор мировой торговли оказал существенное влияние на ускорение экономического роста за последние пятьдесят лет. После мирового финансового кризиса рост объемов мировой торговли замедлился и начал возвращаться к прежним значениям лишь несколько лет спустя. Начиная с 2017 г. на фоне нарастания противоречий в торговых вопросах между США, Китаем, ЕС, Японией и Южной Кореей рост мировой торговли вновь начал замедляться. С точки зрения администрации Дональда Трампа, деятельность ВТО вступала в противоречие с экономическими интересами США; администрация экс-президента активно работала над тем, чтобы отстранить ВТО от разрешения споров между государствами и ограничить влияние Организации делами частных корпораций. Несмотря на позицию американской администрации, другие страны поддерживали центральную роль ВТО в регулировании многосторонней свободной торговли. Для того, чтобы преодолеть нигилизм США, многие страны приступили к формированию зон свободной торговли – примерами могут служить ЗСТ ЕС-Япония, Всеобъемлющее и прогрессивное соглашение о Транс-Тихоокеанском партнёрстве (ВПТТП) и Всеобъемлющее региональное экономическое партнёрство (ВРЭП). 15 стран-членов ВРЭП пришли к соглашению о создании ЗСТ к 2020 г. и подписали его в назначенный срок, одно Индия, третья по величине экономика региона, в итоге вышла из списка 16 потенциальных участников соглашения, которые принимали участие в переговорах с 2011 г. Даже без участия Индии, ВРЭП можно считать крупнейшей ЗСТ мира, на долю которой приходится 30% мирового ВВП. ВРЭП так же вносит существенный вклад в укрепление экономических связей и усиление региональной интеграции. Представленная статья посвящена двум вопросам – может ли ВРЭП выполнять возложенные на неё задачи без участия Индии и почему Индия приняла решение не участвовать в соглашении. В рамках работы также рассматривается проблематика дальнейшего развития ВРЭП без участия Индии и какое влияние на этот процесс окажет участие некоторых стран-членов в конкурирующем соглашении ВПТТП. |
|
183–203
|
В последние десятилетия значение торговли услугами в глобальных торговых потоках постоянно растет. Данная тенденция стимулировала распространение двусторонних и многосторонних торговых соглашений, имеющих целью обеспечить равный и справедливый доступ поставщиков услуг на зарубежные рынки. Государства Евразийского экономического союза не стали исключениями из данного глобального тренда и также стремятся обеспечить свободную торговлю услугами с внешними партнерами в рамках своей торговой политики. В статье проанализированы теоретические аспекты и практика реализации положений по торговле услугами Соглашения о свободной торговле между ЕАЭС и Вьетнамом, действующего исключительно для России и Вьетнама. Результаты реализации Соглашения позволяют сформулировать ключевые положения стратегии повышения эффективности будущих соглашений по торговле услугами между государствами ЕАЭС и зарубежными партнерами. Применимость выявленной стратегии протестирована на примере сотрудничества в сфере услуг России и Сингапура. Значимость исследования имеет универсальный характер, а положения стратегии применимы для других региональных объединений. |
|
204–235
|
Зеленая сделка Европейского Союза — это план по декарбонизации экономики ЕС к 2050 году, проведению революции в энергетической системе ЕС, обеспечению глубокой трансформации экономики и стимулированию усилий по борьбе с изменением климата. Этот план также будет иметь серьезные геополитические последствия. «Зеленая сделка» окажет влияние на изменение энергетического баланса ЕС и глобальных рынков; на нефте- и газодобывающие страны, соседствующие с ЕС; на европейскую энергетическую безопасность; а также на глобальные модели торговли, в частности, через механизм трансграничных углеродных корректировок. По крайней мере некоторые из этих изменений, вероятно, окажут негативное влияние на стран-партнеров. ЕС должен в полной мере осознать и продумать последствия своих внутренних действий для международного контекста. Он должен быть готов управлять геополитическими аспектами «Зеленой сделки». Выстраивание взаимоотношений с важнейшими соседями, такими как Россия и Алжир, а также с глобальными игроками, в том числе с США, Китаем и Саудовской Аравией, должны стать основным направлением. Необходимые усилия могут быть структурированы вокруг семи основных направлений действий: 1. Помогать соседним странам-экспортерам нефти и газа справляться с последствиями «Зеленой сделки». Необходимо сотрудничать с этими странами для обеспечения диверсификации их экономики, в том числе за счет развития устойчивой энергетики и зеленого водорода, которые в будущем могли бы ввозиться в ЕС; 2. Усилить безопасность поставок сырья и сократить зависимость, в первую очередь, от Китая. Важнейшие меры включают в себя диверсификацию поставок, увеличение объемов переработки и развитие альтернатив для критически важных материалов; 3. Сотрудничать с США и другими партнерами с целью создать «климатический клуб», чьи члены будут также готовы ввести механизмы, подобные трансграничным углеродным корректировкам в ЕС. Участие всех стран, в том числе Китая, будет только приветствоваться в случае, если они будут разделять цели и соблюдать правила клуба; 4. Стать глобальным лидером в установке стандартов энергетического перехода, особенно в сфере развития водорода и зеленых облигаций. Условие соблюдать жесткие экологические стандарты должны стать требованием для получения доступа на европейский рынок, это станет серьезным стимулом для других стран активнее внедрять политику зеленого роста; 5. Интернационализировать «Зеленую сделку» посредством мобилизации бюджета ЕС, Фонда восстановления и устойчивости, а также политики в области развития ЕС; 6. Содействовать созданию глобальных коалиций по смягчению последствий изменения климата, например, через глобальную коалицию по проблеме вечной мерзлоты, которая будет финансировать меры по сдерживанию ее таяния; 7. Продвигать создание глобальной платформы по новой экономике климатического действия для обмена опытом и лучшими практиками. |
|
|