2015. т. 10. №1

В настоящее время исследовательская деятельность организована на основе глобальной научной систе- мы, которая частично включает в себя национальные системы и является источником большинства ин- новаций. Для того чтобы быть эффективными, национальные научные институты должны быть тес- но встроены в эту глобальную систему и вносить свой вклад в нее. Подход «наука и технологии в одной стране» больше не является стратегической альтернативой. Российская наука отличается очень низкими показателями публикаций, цитирования и совместного авторства с иностранцами по отношению к раз- мерам университетов и всей национальной системе в целом. Общее количество работ, публикуемых еже- годно, сокращается. Только Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова (МГУ) входит в число 750 университетов по числу опубликованных научных работ на английском языке. В период с 1995 г. по 2012 г. количество работ с иностранным соавторством выросло по всему миру на 168%, а в Рос- сии на 35%. Закрытые двери на пути к международным связям являются наследием советского периода. Ситуация в России отличается от впечатляющего роста науки в Китае и Восточной Азии, реализуемого активными и сфокусированными усилиями государства, поддерживаемыми стремлением к интернацио- нализации. В статье рассматривается путь развития науки в Восточной Азии. Хотя Россия не может воспроизвести особенности восточноазиатской семьи или политической культуры, энергичная политика интернационализации могла бы придать импульс трансформации национальной научной системы.

Отношения Советского Союза, а позже России, с ОЭСР, в частности с Комитетом по содействию разви- тию (КСР), менялись на протяжении десятилетий в соответствии со значительными сдвигами в мировом экономическом балансе и колебаниями относительной мощи российской экономики. Во время «холодной вой- ны» Советский Союз отверг помощь в соответствии с Планом Маршалла, но позже стремился вступить в ОЭСР. Хотя ОЭСР могла бы стать площадкой для реализации общих экономических интересов Востока и Запада и получения взаимных выгод, политическая напряженность ограничивала возможности для со- трудничества. К концу «холодной войны» советская сторона стремилась к активизации сотрудничества, и эта тенденция продолжилась в 1990-е годы, когда ОЭСР играла ключевую роль в поддержке стран быв- шего Советского Союза, особенно Российской Федерации, способствуя их переходу к рыночной экономике. С тех пор Российская Федерация стала кандидатом на присоединение к ОЭСР, хотя в настоящее время этот процесс отложен из-за политической напряженности, связанной с событиями на Украине. Однако такая отсрочка не исключает более тесного сотрудничества в области содействия развитию.

Сотрудничество в сфере содействия развитию являлось областью одновременно конкурентных и партнерских отношений между Российской Федерацией и членами ОЭСР. Комитет по содействию разви- тию ОЭСР обязан своим существованием вдохновленной США попытке противодействия предполагаемой угрозе советского коммунистического влияния посредством помощи за счет расширения и совершенство- вания коллективных усилий Запада в этой области. КСР осуществлял сбор данных о деятельности стран советского блока в сфере содействия развитию, точность которых всегда оспаривается, и лишь отчасти преуспел в продвижении страновой координации между СССР и западными донорами. В конце 1980-х годов ситуация начала меняться: Советский Союз стремился сохранить свои программы содействия развитию и осуществлять еще более тесное сотрудничество. В последующий период члены КСР стали донорами для государств бывшего Советского Союза. Двадцать лет спустя Российская Федерация занимает уникаль- ную двойственную позицию между развитыми и развивающимися странами и возрождает собственные программы помощи. В данной статье рассматриваются вопросы сотрудничества СССР/России с КСР и предлагается модель отношений России и КСР XXI в., которая призвана повысить качество результатов политики в области содействия развитию и в конце концов «вывести возрожденного донора из холода».

Доноры прибегают к оценке эффективности содействия развитию в целях обеспечения подотчетности, а также для улучшения своих программ и проектов. В последнее время оценке все чаще подвергается содей- ствие международному развитию (СМР) страны-донора в целом. В этой связи актуальным становится вопрос о том, что именно следует рассматривать как ожидаемый результат или цель данной деятель- ности с точки зрения страны-донора.

Статья обращается к вопросу соотношения основополагающих целей деятельности в сфере СМР и критериев ее оценки на основе обзора целей СМР основных стран-доноров, заявленных в программных документах, а также критериев оценки, изложенных в руководствах по оценке. Большинство доноров целью деятельности в сфере СМР указывают борьбу с бедностью, устойчивое развитие, содействие соблюдению прав человека, обеспечение мира и безопасности, а при оценке оперируют критериями, на- правленными на определение положительного воздействия помощи на социально-экономическое развитие стран-получателей. В то же время ряд научных исследований свидетельствует о том, что политические и экономические интересы доноров никогда не переставали играть важную роль в вопросах оказания помо- щи. Экономический кризис и необходимость обосновывать расходы на СМР перед своими налогоплатель- щиками подтолкнули некоторых доноров к открытому обсуждению своих интересов. Коррекции подверга- ются не только заявленные цели деятельности в сфере СМР, но и критерии ее оценки: предпринимаются попытки оценить политические и экономические результаты СМР для самой страны-донора. Однако дан- ные изменения заметны лишь в ограниченном количестве традиционных стран-доноров, что не позволяет судить об устойчивости этого тренда. В то же время доноры Юг – Юг изначально стремятся строить свои системы оценки результативности СМР на основе принципа взаимовыгодности, но находятся еще в самом начале данного пути.

Российская система СМР все еще находится в стадии становления, в последнее время в ней произош- ли изменения: роль национальных интересов стала более заметна в стратегических документах. В то же время система оценки результативности СМР еще не сформирована, что не позволяет судить о том, как достигаются и оцениваются российские приоритеты в данной сфере.

В статье рассматриваются ключевые особенности развития Институтов Конфуция (ИК) и Классов Конфуция (КК) как инструментов распространения «мягкой силы» Китая на примере макрорегиона Боль- шой Восточной Азии.

В первой части статьи рассматриваются связи между политикой «мягкой силы» и эволюцией су- ществующей системы международных отношений. Отмечается значение «мягкой силы» для предотвра- щения эрозии государственного суверенитета. Также в данной части статьи рассматриваются модели распространения «мягкой силы» и официальные подходы КНР к разрешению данного вопроса.

Следующая часть статьи посвящена рассмотрению основных принципов и особенностей организа- ции системы ИК и КК, а также ключевых задач их развития. Анализируется влияние Штаб-квартиры Институтов Конфуция на их развитие и повседневное функционирование.

Далее рассматриваются основные функции ИК и КК, включающие как организацию образователь- ного процесса, так и разрешение ряда иных задач по распространению «мягкой силы» Китая.

Затем мы анализируем действующие механизмы финансирования ИК и КК, анализируем основные методы работы ИК и КК, а также причины их высокой эффективности.

В завершающей части статьи рассматривается существующее положение вещей с распростране- нием ИК и КК в Большой Восточной Азии и США, отмечаются имеющиеся сложности и достигнутые успехи.

В Заключении кратко суммируются достигнутые результаты исследования и выделяются ключевые особенности и аспекты развития сети ИК и КК.

В статье представлен анализ истории, особенностей развития, а также современных форм и методов работы Гете-Института – одного из ключевых субъектов «мягкой силы» Германии. Подробно рассмотре- на деятельность Гете-Института по основным функциям, возложенным на него Министерством ино- странных дел ФРГ: продвижение немецкого языка и поддержка мероприятий в области культуры. Иссле- довано присутствие Гете-Института в 15 странах Европы, Азии, Африки, Северной и Южной Америки, а именно в Аргентине, Бразилии, Великобритании, самой Германии, Италии, Индии, Казахстане, Китае, Мексике, США, Узбекистане, Украине, Франции, ЮАР, Японии. Выявлено, что в целом в формах и ме- тодах работы организации в исследуемых регионах наблюдаются значительные сходства. Специфические особенности характерны лишь для Великобритании, США, Японии, Индии и ЮАР.

На основе проведенного анализа разработаны рекомендации по развитию российских культурных центров. По мнению автора, особенно важную роль в их развитии в качестве субъектов «мягкой силы» России может сыграть размещение центров изучения русского языка как иностранного в российских ма- лых городах с богатым историческим и культурным наследием и с хорошей транспортной доступностью, использование оригинальных и инновационных методов взаимодействия в области языка и культуры, а также сотрудничество с другими организациями науки и культуры – библиотеками, университетами, культурными центрами других стран и т.д.

Углубление экономической интеграции на евразийском пространстве актуализирует вопрос о соотноше- нии национальных приоритетов экономического развития и ставит задачу оценки влияния интеграцион- ных процессов на экономическое развитие отдельных стран.

Цели экономического развития государств – членов Таможенного союза (Республики Беларусь, Республики Казахстан и Российской Федерации) определены в национальных стратегических документах. Сравнительный анализ долгосрочных целей экономического развития государств – членов Таможенного союза указывает на их концептуальную схожесть. При этом на сегодняшний день достижение государ- ствами – членами Таможенного союза всех установленных в национальных стратегических документах целей маловероятно. Таким образом, подтверждается целесообразность дальнейшего сотрудничества Беларуси, Казахстана и России уже в рамках Евразийского экономического союза. Реализация интегра- ционных мер может стать дополнительным фактором, способствующим достижению национальных целей экономического развития, за счет появления новых возможностей и конкурентных преимуществ у резидентов государств – членов интеграционного объединения. Авторами предложен перечень возможных интеграционных мер по основным направлениям экономического развития: улучшение делового и инвести- ционного климата, модернизация и внедрение инноваций, развитие экспортного потенциала, развитие энергетики, развитие транспорта, развитие международного сотрудничества.

Несмотря на концептуальную схожесть целей экономического развития, в Беларуси, Казахстане и России в качестве индикаторов достижения целей экономического развития по ряду направлений использу- ются разные целевые ориентиры (показатели). Следовательно, для решения задачи сравнительной оценки вклада интеграционного фактора в экономическое развитие каждого из государств-членов и определения подходящих интеграционных мер необходимы разработка стратегии экономического развития Евразий- ского экономического союза в целом и включение сопоставимых целевых ориентиров в национальные стра- тегические документы.