2020. т. 15. №2

Оценка воздействия COVID-19 на международные институты и международные отношения крайне важна для развития глобального управления после пандемии. Авторы рассматривают действия ключевыхмеждународных институтов в ответ на пандемию, пытаясь ответить на три вопроса. Во-первых, былили действия, предпринятые международными организациями, адекватными, скоординированными и своевременными? Во-вторых, можно ли было сдержать пандемию, если бы система глобального управления несталкивалась с серьезными трудностями, связанными с тем, что многие выявленные пробелы и обещанныереформы после финансового и экономического кризиса 2009 г. не были, соответственно, устранены и реализованы, не были приняты меры в отношении основных причин кризиса, а односторонность действий среди ее ключевых акторов усилилась? Кроме того, усугубил ли кризис COVID-19 кризис многосторонности?В-третьих, самый сложный вопрос: каково будущее глобального управления после окончания пандемии исвязанного с ней кризиса?Анализ деятельности международных институтов за три кризисных месяца позволил авторам сделать вывод, что предпринятые действия были неадекватными, не позволили добиться своевременной искоординированной международной реакции всех основных многосторонних организаций и новых многосторонних институтов высшего уровня: БРИКС, «Группы семи» и «Группы двадцати». Провал институтовглобального управления был обусловлен не только негативными последствиями односторонних действийи конкуренции ведущих стран-членов, но и самой архитектурой глобального управления, разработанной в1945 г. и в настоящее время плохо соответствующей сильно глобализированному миру. Глобальное управление в мире после пандемии COVID-19 не должно сводиться к прежней системе воинственного балансасил и формироваться на новых Бреттон-Вудской и Сан-Францисской конференциях, как в 1944–1945 гг.,а должно идти путем интенсификации и расширения управления со стороны «Группы двадцати», котороесделает более всеобъемлющими и усилит многосторонние организации, обеспечит координацию их деятельности для всеобщего блага.

Стремительная глобализация в настоящее время затрагивает финансы, товары, услуги, налогообложение, знания, людей, политические идеи, цифровую сферу. Особенно важно влияние глобализации на распространение болезней и экологических загрязнителей. Ей сопутствуют усиливающиеся неравенство, многополярность, протекционизм, изоляционизм и геополитическая напряженность. Все вместе эти факторы создают новые вызовы для глобального управления XXI в. во главе с системно значимыми государствами «Группы двадцати». Масштабы управления «двадцатки» расширились в ответ на вызовы, но с большим успехом это произошло применительно к прежней, не полностью глобализированной экономической повестке дня, чем к новой, более глобализированной, включающей вопросы цифровизации, пандемий и изменения климата. На последнем саммите «Группы двадцати» в Осаке (Япония) 28– 29 июня 2019 г. были достигнуты успехи в сферах налогообложения и цифровизации, но не в отношении надвигающихся рисков в области здравоохранения и экзистенциальной угрозы изменения климата. Подготовка к саммиту в Эр-Рияде, который Саудовская Аравия примет 21–22 ноября 2020 г., позволила добиться некоторого прогресса по последней сфере на фоне беспрецедентного кризиса, связанного с пандемией COVID-19. Кризис показывает, что архитектура «Группы двадцати» нуждается в дальнейшем укреплении путем институционализации встреч министров окружающей среды и здравоохранения, приглашения на саммиты глав органов ООН, занятых вопросами изменения климата, биоразнообразия, окружающей среды и здравоохранения и лидеров ключевых стран, не входящих в «двадцатку», предоставления ООН и Всемирной организации здравоохранения того же статуса в ней, что и МВФ и Всемирному банку, и проведения в сентябре второго ежегодного саммита на полях ООН, посвященного Целям устойчивого развития.

В статье показано, как «Группа двадцати» сформировала свою новую политику после мирового финансового кризиса 2008–2009 гг. посредством практики сетевого глобального экономического управления. Это усилило влияние других субъектов, помимо властей ведущих развитых стран, особенно представителей развивающихся стран и негосударственных акторов, повысило инклюзивность глобального управления и усилило децентрализацию влияния. «Двадцатка» как основной хаб глобального экономического управления оказывает влияние и взаимодействует с различными заинтересованными сторонами по вопросам своей широкой повестки дня. Эти процессы сетевого управления расширили многостороннее сотрудничество, включая комплексные подходы к таким вопросам политики, как устойчивое развитие. Представленный анализ основан на актуальной литературе по транснациональным акторам, сетям управления и «Группе двадцати», а также новой конструктивистской литературе о нормативном значении «практик» и социально-реляционных процессов в международных отношениях. Акцент в значительной степени сделан на анализе дискурса реполитизации и легитимизации. Исследование демонстрирует, в частности, политические и нормативные последствия практик инклюзивности, используемых «Группой двадцати» для интеграции сетей глобального управления.

С конца XIX в. на международной арене прошло несколько волн глобализации, которые изменили систему сотрудничества между странами. Нынешняя волна, которую экономисты определили как «глобализация 4.0», была сформирована индустриальной революцией. Цифровые технологии оказывают глубокое структурное влияние на государственные и частные отношения в сферах здравоохранения, образования, транспорта и энергетики. Они постепенно разрушают сложившуюся систему организации обществ.  По сравнению с предыдущими волнами глобализации нынешняя влияет на международную систему и распространяется по всей глобальной социальной структуре, увеличивая во всем мире уровень неравенства и вызывая поляризацию и фрагментацию. В таком глобальном контексте современные форматы сотрудничества и регулирования сталкиваются с растущими проблемами легитимности и эффективности, которые в настоящее время становятся особенно острыми. Эти вызовы, кроме того, осложняются общим сопротивлением глобализации, увеличением числа тех, кто остался за ее бортом, что можно охарактеризовать как форму аномии на международном уровне. Ответ на этот вызов еще не был сформулирован основными институтами глобального управления. Однако на субглобальном уровне предпринимаются попытки решить накопившиеся проблемы: политика взаимосвязанности, внедряемая Китаем, и схожие инициативы со стороны Европейского союза могут стать примерами потенциального пути решения.

В статье рассматриваются и объясняются причины и методы аутрич-практик группы БРИКС. Авторы концентрируются на двух вопросах: 1) мотивации и 2) форме и степени институционализации аутричпрактик БРИКС. Под аутрич-практикой понимается взаимодействие между участниками БРИКС и другими субъектами внутри и за пределами региона БРИКС. Особое внимание уделяется взаимодействию с правительствами стран, не входящих в БРИКС, и высокопоставленными лицами, представляющими региональные организации. Во-первых, авторы предлагают теоретическую базу, основанную на опыте других глобальных групп (Gx), учитывая как общие, так и различные с практикой БРИКС черты. Вовторых, авторы предоставили подробный эмпирический анализ аутрич-практик БРИКС. Методологически статья опирается на анализ эмпирической информации из официальных документов, средств массовой информации и академической литературы. Авторы утверждают, что аутрич-практики отражают внутреннюю сплоченность группы, а также то, как она определяет собственную позицию в мире и как ее воспринимают другие. Это исследование призвано внести вклад в текущие дебаты вокруг БРИКС,  а также пролить свет на недостаточно изученный процесс взаимодействия БРИКС с внешними акторами как часть общей институционализации группы.

На фоне роста своей экономической мощи и международного влияния пять стран БРИКС уделяют все больше внимания содействию международному развитию. Хотя страны БРИКС включились в этот процесс позже, чем развитые западные страны, скорость их развития поражает, а доля в иностранной помощи в целях развития постепенно увеличивается. Страны БРИКС продолжают внедрять новые формы помощи и взаимодействия в рамках содействия международному развитию, укреплять сотрудничество со странами-реципиентами и планируют свою работу по оказанию помощи путем создания соответствующих институтов и публикации соответствующих документов. В то же время страны БРИКС сталкиваются с определенными проблемами в процессе содействия международному развитию. В данной статье рассматривается практика БРИКС в области содействия международному развитию, анализируется роль БРИКС в соответствующих процессах в настоящее время и оцениваются перспективы участия  в них в будущем.

Множественные киберинциденты, зафиксированные в последние годы, наглядно показывают, что кибербезопасность стала частью международной повестки. Несколько международных организаций выдвинули инициативы в области управления киберпространством, в частности, Организация Объединенных Наций и Европейский союз. ООН и ЕС стремятся играть ведущую роль в сфере политики по обеспечению устойчивости перед киберугрозами. Тем не менее указанные инициативы до сих пор не обеспечили создание надлежащих регулирующих норм. В представленной статье рассматриваются факторы, осложняющие развитие нормотворчества в киберпространстве и управление киберпространством в международном измерении, а также схожие проблемы, характерные для права Европейского союза. Авторы отвечают на вопрос, являются ли данные препятствия неотъемлемой характеристикой нормотворческого процесса в рамках ООН или ЕС или же их возникновение обусловлено природой киберпространства, в частности, его опорой на передовые технологии. В рамках статьи инициативы ООН рассматриваются в контексте деятельности Группы правительственных экспертов ООН. Более ранние отчеты Группы можно рассматривать в качестве предтечи некоего opinio juris в сфере международного права по вопросам регулирования киберпространства, а дискуссия на площадке Генеральной Ассамблеи ООН демонстрирует отсутствие консенсуса в международном сообществе по рассматриваемому вопросу. В статье также рассматриваются две законодательные инициативы ЕС: Директива ЕС по сетевой и информационной безопасности 2016 г. и Закон о кибербезопасности ЕС 2019 г.

Сегодня глобальная финансовая система сталкивается с необходимостью реагировать на тройной вызов: угрозу нового системного финансового кризиса на глобальном и региональном уровне; трудности постоянной адаптации существующих практик финансового бизнеса и регулирования к интенсивным технологическим инновациям; последствия излишнего политического влияния на финансовую систему посредством санкций и избирательно применяемых практик в санкционных целях. Для улучшения качества финансового регулирования потребуются более глубокая кооперация между регуляторами лидирующих экономик и проактивная позиция финансовой индустрии, а также децентрализация финансового регулирования. Однако маловероятно, что это произойдет на глобальном уровне. Финансовая стабильность, которая в период после Великой рецессии стала ключевой целью глобального финансового регулирования, рассматривается в статье с точки зрения «трагедии общин»2. В статье рассмотрены основные тенденции в регулировании финансовых рынков в посткризисный период: трансформация мировой финансовой архитектуры, борьба с отмыванием доходов и финансированием терроризма, применение финансовых санкций. Проанализированы существующие провалы современного посткризисного финансового регулирования: кредитное сжатие, снижение эффективности монетарной политики, регуляторный арбитраж, повышение издержек на соблюдение требований (законодательства по борьбе с отмыванием доходов и финансированием терроризма, налогового законодательства, санкционного режима). По мнению авторов, в будущем в сфере финансового регулирования будут одновременно наблюдаться тенденции гармонизации и стандартизации требований в традиционных секторах финансовых рынков  (в том числе в традиционных институтах теневого банковского сектора), но в то же время продолжит развиваться  «регуляторный арбитраж»3 с использованием новых финансовых технологий с целью снижения регуляторных издержек. Начавшийся в 2020 г. кризис, спровоцированный пандемией коронавируса, хотя имеет нефинансовую природу, практически неизбежно окажет большое влияние на финансовые рынки и формат их регулирования. Предложены возможные шаги, направленные на устранение провалов системы финансового регулирования, в том числе в контексте деятельности международных организаций.

В статье рассматриваются различные подходы, позволяющие спрогнозировать начало нового мирового финансового кризиса. К концу 2019 г. значительная часть аналитических агентств, а также прогнозы международных организаций свидетельствовали о высокой степени вероятности начала нового мирового финансового кризиса в 2020 – начале 2021 гг. Систематизируются основные прогнозы аналитических агентств в отношении роста мировой экономики, а также рассматриваются различные теоретические концепции, применение которых позволяет выявить симптомы надвигающегося мирового финансового кризиса. В конечном счете исследование предлагает возможность минимизации негативного воздействия от кризисных явлений для России. В связи с начавшейся весной 2020 г. пандемией коронавируса сделаны предварительные оценки вероятного ущерба для мировой экономики и перспектив ее восстановления.

Рост объемов мировой торговли замедлился после глобального финансового кризиса 2008 г. В 2017 г. наблюдался рост, однако после введения администрацией Дональда Трампа протекционистских мер, затронувших основных торговых партнеров страны – Канаду, Китай, Японию, Мексику, Южную Корею и Европейский союз, рост вновь замедлился. Путем переговоров США добились пересмотра соглашений о свободной торговле с Канадой, Мексикой и Южной Кореей, однако в отношении Китая американская администрация заняла жесткую позицию, введя таможенные пошлины на импортируемые китайские товары. В качестве ответной меры Китай также ввел импортные пошлины на американские товары. В результате разгорелся конфликт, в котором позиция США сводится к защите национальных интересов, а Китай отстаивает принципы свободной торговли. Торговая война между США и Китаем оказывает негативное влияние не только на экономики этих стран, но и на мировую экономику в целом, поскольку на долю «большой двойки» приходится порядка 40% мировых доходов. Данное обстоятельство является определяющим фактором мирового экономического роста в долгосрочной перспективе. В статье анализируются предпосылки возникновения и перспективы разрешения торгового конфликта США и Китая, влияние конфликта на мировую экономику и экономику Китая в частности, а также стратегию руководства Китая в контексте торговых переговоров с США.

Настоящее исследование посвящено изучению стратегии торговой политики Республики Корея в отношении ее участия в многосторонней торговой системе и заключения ею соглашений о зонах свободной торговли (ЗСТ). Авторы анализируют выгоды, которые страна смогла получить в ходе реализации данной стратегии, в частности в процессе перехода активизации усилий по заключению соглашений о ЗСТ. В статье отмечается, что членство в ВТО стало важным элементом в процессе оформления корейской торговой политики в целом. ВТО подготовила фундамент, на котором корейское правительство выстраивало собственную стратегию по заключению соглашений о ЗСТ. Впоследствии данная стратегия позволила Корее на равных вести переговоры со своими партнерами вне зависимости от их экономической силы и балансировать защиту чувствительных секторов экономики с интересами международной экспансии национального промышленного сектора. Соглашения о ЗСТ, в свою очередь, позволяли постепенно вовлекать в процесс либерализации те отрасли экономики, которые она ранее стремилась защитить, и выводить их на уровень международной торговли. В результате Южная Корея смогла нарастить объемы экспорта, улучшить доступ к технологиям и в целом укрепить отношения с экономическими партнерами. При этом переговорный процесс стимулировал работу по реформированию внутреннего регулирования, которое выразилось в улучшении позиций Кореи в различных рейтингах, оценивающих среду для бизнеса. Изучение опыта применения торговой политики в Республике Корея позволило сформулировать некоторые ключевые аспекты стратегии активной торговой политики, которые обеспечили ей успех.

В последние годы феномен глобальных цепочек стоимости (ГЦС) привлекает пристальное внимание международных организаций. Изучением ГЦС занимаются многие из них, в первую очередь Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), Комиссия ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД), Всемирная торговая организация (ВТО), Всемирный банк (ВБ), Всемирная организация интеллектуальной собственности (ВОИС) и другие, включая региональные международные организации, такие как Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), Экономическая и социальная комиссия ООН для Азии и Тихого океана (ЭСКАТО), Африканский банк развития (АфБР) и др. Цель настоящей статьи состоит в том, чтобы выявить, как менялись роль и позиции международных организаций на мировом рынке научных исследований ГЦС, как с точки зрения содержательной специфики, так и с точки зрения взаимодействия с отдельными учеными и с международными и национальными институтами. Исследования ГЦС международными организациями вносят важный вклад в понимание противоречивых особенностей международной фрагментации, участия в ней стран, регионов, отраслей и отдельных фирм. Публикации международных организаций имеют общую исследовательскую парадигму: все они признают важность ГЦС для экономического продвижения стран. Сходная концептуальная база изучения ГЦС сочетается с исследовательской специализацией международных организаций, которая отражает основную направленность деятельности той или иной организации. Наличие исследовательской специализации сопровождается преемственностью и координацией исследований; выводы международных организаций не противоречат, а скорее дополняют друг друга. Важнейшей чертой всех публикаций международных организаций также является их практическая направленность, то есть ориентированность на выработку рекомендаций для проведения национальной политики, нацеленной на получение максимальных выгод от участия в ГЦС, и минимизации рисков такой интеграции. Ключевой особенностью исследований международных организаций является их обобщающий характер, который позволяет выделять ключевые тренды развития ГЦС и перспективные направления будущих исследований. Проведение крупномасштабных исследований и выработка экспертных оценок в области ГЦС стали возможными вследствие наличия у международных организаций значительных финансовых, интеллектуальных и статистических ресурсов, включая базы данных (TiVA, EORA, AMNE). Наличие таких ресурсов позволяет не только проводить обобщающие и сравнительные исследования на большом массиве макро- и микроданных, но и осуществлять «пионерские» исследования, являющиеся реальным приращением научного знания в области ГЦС. Получение важных обобщающих или «пионерских» выводов стало возможным благодаря развитию многосторонней исследовательской кооперации международных организаций с отдельными исследователями, университетами, другими международными институтами и «мозговыми центрами».