Председательство в «Группе двадцати» перешло от Китая к Турции в конце 2016 г. в период слабой экономической активности и снижения темпов глобального роста. Ожидается, что экономический рост Китая замедлится до 6,3% в 2016 г. и 6,0% в 2017 г., что в первую очередь вызвано более слабым ростом инвестиций на фоне продолжения поиска экономикой нового баланса. Признавая, что более низкие темпы роста стали «новой нормалью», руководство Китая в 13-м Пятилетнем плане (на 2016-2020 гг.) установило ежегодный целевой темп роста экономики Китая на уровне не менее 6,5%. План изменил акцент парадигмы развития Китая со скорости на качество на основе инноваций, координации, зеленого развития, открытости и разделения выгод. Это видение стало основой концепции и приоритетов китайского председательства в «Группе двадцати». В статье рассматриваются основные итоги председательства Китая в «Группе двадцати» с упором на ключевые результаты, отражающие приоритеты страны в области внутреннего развития и международного сотрудничества. Используя качественный и количественный анализ документов «двадцатки» 2016 г. и документов международных организаций, автор выделяет ключевые решения, принятые на саммите в Ханчжоу, а также тенденции сотрудничества «Группы двадцати» с международными институтами.

Полученные результаты свидетельствуют о том, что приоритеты Китая в области развития, инноваций и торговли были отмечены беспрецедентным вниманием. Доля приоритета содействия развитию в дискурсе достигла почти 43% (по сравнению со средним показателем в 15% для всех одиннадцати саммитов), доля инноваций увеличилась в 10 раз и составила около 7% (по сравнению с показателем 0,75% для одиннадцати саммитов), а доля торговли достигла максимального в истории значения в 7,3% (по сравнению со средним показателем 2,8%). Доля вопросов окружающей среды в дискурсе составила 2,2%, что выше среднего уровня (1,42%) и показателей всех предыдущих саммитов, за исключением встреч в Каннах и Лос-Кабосе. Хотя доля дискурса по вопросам энергетики оказалась ниже, чем в Брисбене и Анталье, уровень около 4% сопоставим со средними показателями за всю историю «двадцатки» (3,4%). Доля экономических проблем (25%) была близка к средней за весь период (27%). В соответствии с исторической тенденцией доля финансовых вопросов в дискурсе «Группы двадцати» продолжила снижаться, что отражает роль института в разделении труда в отношении регулирования финансовых рынков.

Интенсивность взаимодействия «двадцатки» с международными организациями была выше, чем в среднем за период с саммита в Вашингтоне. Выбор организаций определялся приоритетами председательства и сложившимися тенденциями. Учитывая роль ООН в достижении целей устойчивого развития и приверженность Китая этой организации как центральному элементу справедливой и способствующей поддержанию мира многосторонней системы, неудивительно, что интенсивность упоминаний ООН была в два раза выше, чем в среднем за весь период существования «двадцатки», и значительно выше, чем в рамках любого другого саммита. Аналогичная тенденция наблюдается в отношении ВТО и ЮНКТАД. «Группа двадцати» продолжила полагаться на экспертный потенциал ОЭСР. Интенсивность взаимодействия «двадцатки» с МВФ и Всемирным банком была несколько ниже, чем в рамках предыдущих председательств. Также немаловажно, что Китай укрепил диалог «двадцатки» с аутрич-группами, прежде всего «деловой двадцаткой» и «профсоюзной двадцаткой».

Основываясь на результатах качественного и количественного анализа, автор приходит к выводу, что председательство Китая в «Группе двадцати» способствовало реализации приоритетов развития страны и отражало роль Китая в изменяющемся мировом порядке, помогая укрепить статус «двадцатки» в качестве основного форума экономического сотрудничества и наращивая ее возможности по распределению выгод глобализации между всеми гражданами. Автор утверждает, что Китай сумел обеспечить вклад в будущее сотрудничество в рамках «двадцатки», во-первых, за счет включения инноваций, новой индустриальной революции и цифровой экономики в ее основную повестку дня, отразившегося в принятии 137 обязательств по инновационному росту и создании соответствующих международных механизмов. Во-вторых, в области торговли и инвестиций китайское председательство способствовало разработке и принятию двух документов, один из которых определяет руководящие принципы для разработки глобальной инвестиционной политики, а другой направлен на стимулирование развития инклюзивной торговли и глобальных цепочек создания стоимости. В-третьих, в рамках председательства Китая «двадцатка» согласовала три плана действий по энергетическому сотрудничеству, включая «Расширение доступа к энергоресурсам в Азиатско-Тихоокеанском регионе: ключевые вызовы и План добровольного сотрудничества «Группы двадцати», «Добровольный план действий «Группы двадцати» по возобновляемым источникам энергии» и «Руководящая программа «Группы двадцати» по энергоэффективности» (EELP), обеспечивших дальнейший прогресс в решении вопросов доступа к энергии, экологически чистой энергетики, энергоэффективности, глобальной энергетической архитектуры, энергетической безопасности, а также прозрачности рынка. В-четвертых, Китай стимулировал сотрудничество в рамках «двадцатки» по содействию развитию, основанное на Плане действий по осуществлению Повестки дня в области устойчивого развития до 2030 г. В-пятых, председательство взяло на себя обязательство по созданию трех исследовательских центров «Группы двадцати» в Китае, обеспечив тем самым возможности для усиления своего влияния на процесс работы «двадцатки» на основе использования базы фактических данных, исследований и обмена знаниями в ключевых областях политики. Китай добился хорошего баланса преемственности и новаторства в повестке дня «двадцатки», способствовал повышению ее легитимности и эффективности благодаря продуктивному взаимодействию с ключевыми международными организациями и диалогу с аутрич-партнерами, а также укрепил потенциал «Группы двадцати» по реализации функций определения направлений действий, принятия решений и их исполнения.